Я до последнего отказывалась верить, что Скарлетт действительно умерла. Эта женщина обладала невероятными талантами, одним из которых была удивительная изворотливость. У нее должен был быть запасной план на случай, если провалиться запасной план. Она не умела действовать опрометчиво и продумывала все на несколько шагов вперед. В иных обстоятельствах она определенно бы мне нравилась, возможно, мы даже смогли бы подружиться. Но между нами с самого начала стоял Ричард. Скарлетт Оверкилл - была лишь моей тенью, и прекрасно это осознавала. Как и тот факт, что от бессильной злобы извожусь я, потому что она получила все, что когда-то хотела я. Идеальную семью. По-крайней мере, так первое время я думала, пока не узнала всех подробностей. Мне стало легче от осознания того факта, что Ричард не испытывает к ней никаких эмоций, кроме разве что долга и ответственности. Его сердце было в моих руках.
По всем канонам я должна бы радоваться, что она теперь не стоит у меня на пути, но я прекрасно осознаю, насколько важна Скарлетт была для Роксаны. Про Оверкилл можно сказать все, что угодно, может быть она была не лучшей женой и человеком в целом, легко ходила по границе нормы и морали, но она стала для моей дочери хорошей матерью. И именно ее я сейчас оплакиваю. Мне известны обстоятельства ее смерти. Я знаю, кто отдал приказ, и не могу не задаваться одним вопросом - а был ли у него выбор? Мог ли он поступить иначе? И если мог, то почему сделал именно такой выбор. Я надеюсь, что господин Мортон сможет уделить мне немного времени.

Мне определенно нравится его квартира, просторная, светлая, но несколько обезличенная. Кажется, здесь никто не живет уже долгое время. На стенах нет картин, полки не заставлены милыми безделушками на память. Ничего лишнего. Единственное украшение в комнате - это миниатюрная копия, пожалуй, самой знаменитой моей статуи, не больше ладони, той самой, что стоит сейчас в Лувре. Я нахожу это несколько смущающим, но тем не менее, мне это льстит. В холодильнике пусто от слова совсем, а полки на кухне пусты. Очевидно он появляется здесь только, чтобы поспать и немного отдохнуть от своей шпионской деятельности. Рефлекторно морщу нос, вспомнив об этом. Смертные достигли потрясающих высот в создании хаоса и напряженной политической ситуации. Когда они поймут, что сила в единстве - будет уже поздно. Но я давно перестала вмешиваться напрямую, как и многие другие боги. До меня, правда, доходили слухи, что кое-то не согласен со сложившейся ситуации и планирует устроить переворот, но если честно, я не верю в успех этого предприятия, а у меня всегда в этом плане была отлично развитая интуиция. Люди слишком закостенели за последние пару веков технического прогресса. Наука нашла объяснение всем природным явлениям, а их изобретения действительно похожи на самые настоящие чудеса. Покажи современному человеку фею или единорога, и он потратит годы на изучение и доказательство того, что их не существует. Не освоенные человеком места можно пересчитать по пальцам, к тому же они создали самое совершенное оружие массового поражения. Просто поразительно, как самая примитивная раса, населяющая планету, стала доминирующей. Не проходит и века без кровопролитной стычки, когда кто-то из мифических существ пытается изменить ситуацию, но каждый раз за разом терпит поражение. Люди быстро вычисляют их слабости и бьют именно туда. Но если вдруг найдется тот, кто сможет объединить кровных противников и заставить их работать сообща... Да, это могло бы сработать. Но человечество нечего бояться. Скорее Луна окрасится в красный цвет, чем вампиры и оборотни начнут сотрудничать. Корни их вражды проникли слишком глубоко в их сознание, уже не выкорчевать. А всех остальных не так уж и много, и они разрознены. Все уже давно заботятся только о сохранности своих собственных жизней.
И в этом я ничем от них не отличаюсь.
Я забыла про Олимп, полностью погрузившись в мир смертных. Можно даже сказать, что я веду двойную жизнь. Одну под личиной генерального директора корпорации Найк, которая неустанно славит и распространяет мое имя. В скоро времени мы планируем выпустить новую линию одежды и аксессуаров, которая будет навевать мысли и пробуждать интерес к Древней Греции и ее мифологии. Мы уже давно заметили зависимость между верой людей и нашей силой. Чем больше людей заинтересуется в этой теме - тем сильнее и могущественнее мы станем. Даже не важно, если они в действительности и будут верить в существование Иисуса или Аллаха, уже сам тот факт, что мы проникнем в их мысли, будет оказывать необходимое воздействие. Я была в наиболее выигрышной позиции в последний век. Может быть масштабных войн и не было, изначально я была покровительницей спортивных состязаний, поэтому довольно часто вы можете столкнуться со мной на стадионах, в том числе и во время олимпийских игр. Впрочем, не обольщайтесь, вы все равно ничего не поймете. Я получаю неописуемую отдачу от болельщиков, от их страсти и их надежд. Иногда даже помогаю той команде, чьи фанаты впечатляют меня больше. Не судите строго, у меня осталось не так много развлечений в последний год. Я даже не помню, когда последний раз летала. И это угнетает меня сильнее всего.

Впрочем, нет. Сейчас я вру. Угнетает меня неотвратимость грядущего разговора. Мне казалось, что я подготовлена ко всему, но сейчас мне уже хочется трусливо сбежать. И только врожденное упрямство, которое в полной мере унаследовала Роксана, заставляет меня оставаться на месте. Я взмахиваю рукой и на журнальном столике появляется бутылка вина, пара бокалов и две тарелки с хорошо прожаренными стейками. Устраиваюсь в кресле, закинув ноги на передвинутую тумбочку, и достаю телефон. Кстати, тоже замечательное изобретение. По моим данным, он должен придти с минуту на минуту, пока же у меня есть немного времени, чтобы проверить почту и состояние акций корпорации Найк. Хм. Морщу нос. По сравнению с прошлым полугодием отмечается небольшой спад. Нужно поторопить маркетологов с выпуском новой коллекции, а также увеличить бюджет рекламщиков. В замке поворачиваются ключи, что тут же заставляет меня забыть о делах, а мое сердце отчего-то забилось сильнее. Делаю глубокий вдох, ругая себя за то, что волнуюсь перед встречей, как глупая школьница. Я ведь бессмертная богиня, почему он оказывает на меня такое влияние? И что мне с этим делать? Меня не видно из коридора, я заставляю себя сидеть на месте, и ждать, когда он пройдет в гостиную. По моему лицу ничего нельзя прочитать, но он всегда слишком хорошо меня знал и чувствовал даже малейшие изменения в моем настроении.
Здравствуй, Ричард, - широко улыбаюсь ему, даже не подумав изменить свою позу, кручу в руках бокал, из которого медленно делаю глоток. Алкоголь - это замечательное изобретение человечества, признаю. И пусть мы не пьянеем в такой же степени, как люди, мне нравится бархатный вкус и аромат красного вина.
Скучал по мне? - чуть склонив голову набок внимательно его рассматриваю. На его волосах и плечах высыхают мелкие капельки воды - на улице идет противный мелкий дождик. Никогда не любила Лондон, но так уж получается, что в последнее время я не могу покинуть этот город. Меня словно магнитом притягивает к двум самым важным людям в моей жизни. Моей дочери и ее отцу. Я пыталась отстраниться от них, потому что знала, что мое присутствие только все разрушит, но у меня нет на это сил. Если бы я могла, я променяла бы свои крылья и бессмертие ради того, чтобы прожить с ними каждое мгновение. Я сама воспитывала бы Роксану и ждала Ричарда с работы, приготовив ему ужин. Мы вместе с ним с гордостью наблюдали бы, как наша дочь делает первые шаги, учится говорить, как заканчивает школу, празднует выпускной, а после выбирает путь отца - службу во благо государства. Возможно, я нашла бы себе работу, мне подошла бы журналистика или владение небольшой галереей. И пусть наша жизнь не была бы идеальной и безоблачной, я точно знаю, что была бы счастлива. Но как бы сильна я не была, какими бы масштабными не были возможности богов, я не могу этого. Конечно, я могла бы провести с ним его человеческую жизнь, мы даже состарились бы вместе, но в конце концов, остаток своей вечности я сожалела бы о его смерти. У нашей истории не может быть счастливого конца. Мы принадлежим к разным мирам. И если бы у меня была хоть капля разумности - меня сейчас не было бы в его квартире, наедине с ним. Я помню каждый наш поцелуй. Я должна навсегда исчезнуть из его жизни и перестать отвечать на его молитвы. Человеческая память не идеальна, он забудет.
Но я не смогу.
Траур тебе к лицу, - все же не могу сдержаться от колкого комментария, намекая Ричарду об истинной цели своего визита.

Я до последнего отказывалась верить, что Скарлетт действительно умерла. Эта женщина обладала невероятными талантами, одним из которых была удивительная изворотливость. У нее должен был быть запасной план на случай, если провалиться запасной план. Она не умела действовать опрометчиво и продумывала все на несколько шагов вперед. В иных обстоятельствах она определенно бы мне нравилась, возможно, мы даже смогли бы подружиться. Но между нами с самого начала стоял Ричард. Скарлетт Оверкилл — была лишь моей тенью, и прекрасно это осознавала. Как и тот факт, что от бессильной злобы извожусь я, потому что она получила все, что когда-то хотела я. Идеальную семью. По-крайней мере, так первое время я думала, пока не узнала всех подробностей. Мне стало легче от осознания того факта, что Ричард не испытывает к ней никаких эмоций, кроме разве что долга и ответственности. Его сердце было в моих руках.
По всем канонам я должна бы радоваться, что она теперь не стоит у меня на пути, но я прекрасно осознаю, насколько важна Скарлетт была для Роксаны. Про Оверкилл можно сказать все, что угодно, может быть она была не лучшей женой и человеком в целом, легко ходила по границе нормы и морали, но она стала для моей дочери хорошей матерью. И именно ее я сейчас оплакиваю. Мне известны обстоятельства ее смерти. Я знаю, кто отдал приказ, и не могу не задаваться одним вопросом — а был ли у него выбор? Мог ли он поступить иначе? И если мог, то почему сделал именно такой выбор. Я надеюсь, что господин Мортон сможет уделить мне немного времени.
Мне определенно нравится его квартира, просторная, светлая, но несколько обезличенная. Кажется, здесь никто не живет уже долгое время. На стенах нет картин, полки не заставлены милыми безделушками на память. Ничего лишнего. Единственное украшение в комнате — это миниатюрная копия, пожалуй, самой знаменитой моей статуи, не больше ладони, той самой, что стоит сейчас в Лувре. Я нахожу это несколько смущающим, но тем не менее, мне это льстит. В холодильнике пусто от слова совсем, а полки на кухне пусты. Очевидно он появляется здесь только, чтобы поспать и немного отдохнуть от своей шпионской деятельности. Рефлекторно морщу нос, вспомнив об этом. Смертные достигли потрясающих высот в создании хаоса и напряженной политической ситуации. Когда они поймут, что сила в единстве — будет уже поздно. Но я давно перестала вмешиваться напрямую, как и многие другие боги. До меня, правда, доходили слухи, что кое-то не согласен со сложившейся ситуации и планирует устроить переворот, но если честно, я не верю в успех этого предприятия, а у меня всегда в этом плане была отлично развитая интуиция. Люди слишком закостенели за последние пару веков технического прогресса. Наука нашла объяснение всем природным явлениям, а их изобретения действительно похожи на самые настоящие чудеса. Покажи современному человеку фею или единорога, и он потратит годы на изучение и доказательство того, что их не существует. Не освоенные человеком места можно пересчитать по пальцам, к тому же они создали самое совершенное оружие массового поражения. Просто поразительно, как самая примитивная раса, населяющая планету, стала доминирующей. Не проходит и века без кровопролитной стычки, когда кто-то из мифических существ пытается изменить ситуацию, но каждый раз за разом терпит поражение. Люди быстро вычисляют их слабости и бьют именно туда. Но если вдруг найдется тот, кто сможет объединить кровных противников и заставить их работать сообща... Да, это могло бы сработать. Но человечество нечего бояться. Скорее Луна окрасится в красный цвет, чем вампиры и оборотни начнут сотрудничать. Корни их вражды проникли слишком глубоко в их сознание, уже не выкорчевать. А всех остальных не так уж и много, и они разрознены. Все уже давно заботятся только о сохранности своих собственных жизней.
И в этом я ничем от них не отличаюсь.
Я забыла про Олимп, полностью погрузившись в мир смертных. Можно даже сказать, что я веду двойную жизнь. Одну под личиной генерального директора корпорации Найк, которая неустанно славит и распространяет мое имя. В скоро времени мы планируем выпустить новую линию одежды и аксессуаров, которая будет навевать мысли и пробуждать интерес к Древней Греции и ее мифологии. Мы уже давно заметили зависимость между верой людей и нашей силой. Чем больше людей заинтересуется в этой теме — тем сильнее и могущественнее мы станем. Даже не важно, если они в действительности и будут верить в существование Иисуса или Аллаха, уже сам тот факт, что мы проникнем в их мысли, будет оказывать необходимое воздействие. Я была в наиболее выигрышной позиции в последний век. Может быть масштабных войн и не было, изначально я была покровительницей спортивных состязаний, поэтому довольно часто вы можете столкнуться со мной на стадионах, в том числе и во время олимпийских игр. Впрочем, не обольщайтесь, вы все равно ничего не поймете. Я получаю неописуемую отдачу от болельщиков, от их страсти и их надежд. Иногда даже помогаю той команде, чьи фанаты впечатляют меня больше. Не судите строго, у меня осталось не так много развлечений в последний год. Я даже не помню, когда последний раз летала. И это угнетает меня сильнее всего.
Впрочем, нет. Сейчас я вру. Угнетает меня неотвратимость грядущего разговора. Мне казалось, что я подготовлена ко всему, но сейчас мне уже хочется трусливо сбежать. И только врожденное упрямство, которое в полной мере унаследовала Роксана, заставляет меня оставаться на месте. Я взмахиваю рукой и на журнальном столике появляется бутылка вина, пара бокалов и две тарелки с хорошо прожаренными стейками. Устраиваюсь в кресле, закинув ноги на передвинутую тумбочку, и достаю телефон. Кстати, тоже замечательное изобретение. По моим данным, он должен придти с минуту на минуту, пока же у меня есть немного времени, чтобы проверить почту и состояние акций корпорации Найк. Хм. Морщу нос. По сравнению с прошлым полугодием отмечается небольшой спад. Нужно поторопить маркетологов с выпуском новой коллекции, а также увеличить бюджет рекламщиков. В замке поворачиваются ключи, что тут же заставляет меня забыть о делах, а мое сердце отчего-то забилось сильнее. Делаю глубокий вдох, ругая себя за то, что волнуюсь перед встречей, как глупая школьница. Я ведь бессмертная богиня, почему он оказывает на меня такое влияние? И что мне с этим делать? Меня не видно из коридора, я заставляю себя сидеть на месте, и ждать, когда он пройдет в гостиную. По моему лицу ничего нельзя прочитать, но он всегда слишком хорошо меня знал и чувствовал даже малейшие изменения в моем настроении.
Здравствуй, Ричард, — широко улыбаюсь ему, даже не подумав изменить свою позу, кручу в руках бокал, из которого медленно делаю глоток. Алкоголь — это замечательное изобретение человечества, признаю. И пусть мы не пьянеем в такой же степени, как люди, мне нравится бархатный вкус и аромат красного вина.
Скучал по мне? — чуть склонив голову набок внимательно его рассматриваю. На его волосах и плечах высыхают мелкие капельки воды — на улице идет противный мелкий дождик. Никогда не любила Лондон, но так уж получается, что в последнее время я не могу покинуть этот город. Меня словно магнитом притягивает к двум самым важным людям в моей жизни. Моей дочери и ее отцу. Я пыталась отстраниться от них, потому что знала, что мое присутствие только все разрушит, но у меня нет на это сил. Если бы я могла, я променяла бы свои крылья и бессмертие ради того, чтобы прожить с ними каждое мгновение. Я сама воспитывала бы Роксану и ждала Ричарда с работы, приготовив ему ужин. Мы вместе с ним с гордостью наблюдали бы, как наша дочь делает первые шаги, учится говорить, как заканчивает школу, празднует выпускной, а после выбирает путь отца — службу во благо государства. Возможно, я нашла бы себе работу, мне подошла бы журналистика или владение небольшой галереей. И пусть наша жизнь не была бы идеальной и безоблачной, я точно знаю, что была бы счастлива. Но как бы сильна я не была, какими бы масштабными не были возможности богов, я не могу этого. Конечно, я могла бы провести с ним его человеческую жизнь, мы даже состарились бы вместе, но в конце концов, остаток своей вечности я сожалела бы о его смерти. У нашей истории не может быть счастливого конца. Мы принадлежим к разным мирам. И если бы у меня была хоть капля разумности — меня сейчас не было бы в его квартире, наедине с ним. Я помню каждый наш поцелуй. Я должна навсегда исчезнуть из его жизни и перестать отвечать на его молитвы. Человеческая память не идеальна, он забудет.
Но я не смогу.
Траур тебе к лицу, — все же не могу сдержаться от колкого комментария, намекая Ричарду об истинной цели своего визита.

- В год ежа нужно уступать дикобразам дорогу! Хоть они и не ежи, им наверняка обидно – у них красивые иголки и они выглядят куда более величественно.  А у белок нельзя отбирать фундук, даже если орехи об этом просят! -Тихо, словно бы кто-то может подслушать, счастливым голосом шепчет Эдди, на что я только смеюсь, запрокинув голову - громко, искренне. Мы молоды, пьяны, нам весело, и мы наслаждаемся жизнью, и разве нас можно за это винить?
Мы не планировали провести этот вечер так, но, когда Эдди приходит с работы с двумя бутылками вина и огромной пиццей, взятой в нашем любимом ресторане на вынос, я позволяю себе расслабиться, ведь, в конце концов, с нашего первого поцелуя прошло шесть месяцев, и это наша маленькая годовщина. Не передать словами как я счастлива, что он помнит об этом (ведь, признаюсь, даже я забыла эту маленькую деталь). И пусть поначалу мне было стыдно за то, что мой лучший друг уже несколько месяцев лежит в коме, а я не сижу у его кровати, держа его за руку и рассказывая что-то позитивное, веря, что он слышит каждое мое слово. Мне было стыдно за то, что вместо того, чтобы поддерживать Барри, я сижу в обнимку со своим парнем и поедаю пиццу, запивая её вином. Однако через какое-то время на меня накатывает осознание того, что узнай об этом Барри, он бы только порадовался за меня – искренне, словно за самого себя, как умеет делать только он.
- За нас, - улыбаясь, произношу я, когда он разливает остатки вина по нашим бокалам. Просто и банально, но в этих двух словах так много смысла, и я вижу по глазам Эдди, что он меня понимает. Забыв про вино, он отставляет бокал в сторону и тянется ко мне, осторожно обнимая и мягко целуя.
Я действительно нашла свое счастье с ним.

Я просыпаюсь резко, распахиваю глаза и ловлю ртом воздух, которого так не хватает. Я прекрасно помню тот вечер: Барри еще лежал в коме, и все мы, безусловно, волновались за него, переживали; тогда я не собиралась даже как-то отмечать эту маленькую годовщину, но Эдди обладает исключительным даром убеждения, и я позволила себе на один вечер расслабиться и отпустить, пусть и ненадолго, все то, что меня так тревожило. Несмотря на то, что всё вино к концу вечера оказалось выпито, я не чувствовала себя пьяной настолько, чтобы забыть хоть что-то из того вечера. Как сейчас я помню его руки, мягко обнимающие меня, его безумную речь о дикобразах – и все же, что на него нашло в тот вечер? – и все другие безумно милые вещи, которые позже он шептал мне, когда мы засыпали.
Я так по нему скучаю.
Он снился мне этой ночью. Раз за разом я переживала момент его смерти, беспомощно наблюдая, как жизнь покидает его тело, а я ничего не могу сделать, не могу помочь ему. Я спала не более шести часов, но даже эти триста шестьдесят мучительных минут казались мне вечностью -  раз за разом я переживала один и тот же сон. Лишь под утро подсознание подкинуло мне другое воспоминание, только вот лучше не стало.
И как теперь свыкнуться с мыслью о том, что моя вторая половинка мертва?
А ведь он хотел сделать мне предложение! Кольцо, которое я подобрала, все еще лежит в коробочке на дне моей сумки. Мы могли бы быть счастливы вместе, сыграли бы тихую свадьбу, куда пригласили бы только самых близких друзей и родственников, съездили бы  в медовый месяц – я всегда хотела побывать на западном побережье Америки. Когда-то он сказал мне, что хочет большую дружную семью с кучей ребятишек и собакой. И я четко могу видеть эту картину: красивую девочку в светлом платье, так похожую на него, мальчика с такими же озорными, как и у Эдди, глазами, уютный дом и веселого лабрадора. Вижу то, что никогда не случится.
Как же я теперь без тебя, Эдди?
Вчера я пришла в его – нашу – квартиру и весь вечер рыдала, закутавшись в мой любимый теплый свитер. Эдди он никогда не нравился, но он всегда надевал его, чтобы порадовать меня. И всегда бурчал, что свитер колючий – эта мысль заставила меня улыбнуться. В этой квартире полно его призраков, я вижу Эдди в каждой детали интерьера, и это похоже на какой-то извращенный мазохизм, но так я чувствую себя живой.
Удивительно, как Барри и папа позволили мне остаться одной, но я благодарна им. Не думаю, что я смогла бы вынести прошлым вечером их назойливую опеку, переживания и навязчивое присутствие кого-либо из них. Я люблю свою семью, но вчерашний вечер мне нужно было провести в одиночестве. Обычно в похожих ситуациях люди говорят, что никто не сможет их понять, но что, если я не хочу ворошить воспоминания? Барри потерял маму, когда был еще совсем маленьким, и я не хочу, чтобы он бередил старые раны, пытаясь утешить меня – я помню, насколько болезненной для него была потеря столь близкого человека. Я не хочу заставлять страдать Барри точно так же, как не хочу беспокоить отца.
В такие моменты самое страшное – гложущее чувство одиночества. Наверное, единственный человек, который сможет меня понять – Кейтлин, которая прошлым вечером потеряла Ронни. Хочется плакать от обиды за Сноу, мир которой рушится на осколки второй раз за последние пару лет. Хочется выйти на балкон и кричать на небеса – если там кто-то есть, то почему они допускают подобной несправедливости? Почему хорошие люди страдают, почему уходят те, кто заслуживает долгой и счастливой жизни? Этот мир так несправедлив.

На работу я сегодня так и не явилась, и весь день ждала звонка от импульсивного начальства, но его не было. Наверное, стоит благодарить Барри – а кто еще мог подсуетиться и прикрыть меня? Весь день я призраком слонялась по квартире, не отвечая на звонки отца и Барри. Короткое смс «я в порядке», набранное трясущимися руками, и слезы, застилающие глаза. Девять пропущенных вызовов от папы и разбитая посуда. Выключенный телефон, брошенный где-то среди осколков кружек и тарелок из икеи, и страх остаться одной.
Лишь к вечеру я поняла, что не справлюсь одна. Не смогу пережить это горе в одиночестве – мне попросту не хватит сил. Я на автомате привожу себя в порядок, одеваюсь. В зеркало я смотреть не стала, я и так прекрасно знаю, что не увижу там ничего хорошего.
Ноги сами несут меня в сторону дома Кейтлин. Я не помню, как добралась, не помню, как попала в помещение и как оказалась перед её квартирой. Не колеблясь, нажимаю на кнопку звонка и вздрагиваю, услышав, как он пищит у неё в квартире – тихо, но для меня этот звук был сродни звону будильника ранним утром. Может, мне не стоило приходить, беспокоить её? Когда такая же уставшая и потерянная Кейтлин открывает мне дверь, я понимаю, что пришла не зря. Молча делаю шаг вперед и осторожно приобнимаю подругу.
Нам обеим нужна поддержка.

Как правильно говорят, дома и стены помогают. И хотя строгое лицо матери вызывало во мне иррациональный страх, а также желание немедленно провалиться сквозь землю и извиняться за все мои существующие и выдуманные грехи, я все же рада ее видеть, но не спешу пока с объятиями и проявлениями привязанности. Я все еще не знаю, зачем она меня так срочно вызывала и что случилось, хотя определенные догадки у меня есть. У меня не получается испытывать какие либо эмоции, кроме спокойствия и умиротворения, пока я окружена вещами, среди которых прошло мое детство и юность. Маленькие мы с Бией частенько пробирались в строго настрого запрещенные для нас комнаты, а потом ходили такие гордые, что нас не вычислили. Или как мы сидели в кружок около камина, рассказывая друг другу самые разные истории, страшные и смешные, чаще страшные, а потом не могли заснуть и приходили в комнату к родителям. Иногда даже все вчетвером, чем вызывали их притворное раздражение.
Да, мама, я помню, он не перестает рассказывать эту историю, - позволяю себе слегка расслабиться и улыбаюсь, устраиваясь рядом с мамой на софе, что стала символом нашей семьи, как бы странно это не звучало. Мы не уставали слушать истории о том, как познакомились Паллант и Стикс, как развивались их отношения, как ухаживал отец за матерью. Какому ребенку не будет приятно, что его родители, даже спустя тысячи лет, хранят друг другу верность. Если откровенно, то среди богов это редкость. Даже у самых крепких, на первый взгляд, пар можно найти темные пятна в истории. В сожалению, такова натура бессмертных. Очень сложно сохранять постоянство взглядов, когда мы напрямую зависим от веры смертных и связи с ними. Именно это я больше всего и ценила в своей матери. Ее постоянство. Как Апполон везет свою солнечную колесницу с востока, так и Стикс является неизменным хранителем нашей семьи.

Зел, ну конечно.  Я могла бы и сама догадаться, кто стоит за всем этим. Победа и Зависть редко когда могли общий язык. И больше всего мне не нравится, когда мои братья начинают вмешиваться в мою личную жизнь. Хотя с Кратосом такие проблемы возникают реже. Сила и соперничество, мощь и скорость довольно хорошо совместимы, из нас получается замечательная команда. Зелос же... мы с ним никогда особо не ладили.
Что еще сказал тебе мой брат? - изо всех сил стараюсь говорить спокойно и не повышать голос. Я знаю, чувствую, что он тоже в замке, где-то недалеко, возможно в соседней комнате или может быть в библиотеке, развлекается с нереидами, потому что моя кровь начинает закипать от раздражения и злости, он всегда влияет на меня подобным образом, в этом мы с ним были похожи даже больше, чем сами хотели признавать. Просто мое влияние распространяется в основном на спортсменов и воинов, азартных игроков и спорщиков, его же - не имеет границ, даже боги не в силах противиться. Но не позволяю себе срываться на матери. В конце концов, в этом точно нет ее вины. Скорее всего он как обычно предоставил ей все в наихудшем свете, заставив переживать и надавив на самое больное. Я слишком хорошо знаю Зелоса и его методы действия. Может быть он не набрался бы смелости в открытую врать Стикс, потому что все мы знаем, чем чревато подобное отношение к ней, но он абсолютно спокойно мог и утаить важные факты и несколько сгустить краски. - Мама, ты же знаешь, ему нельзя... - обрываю себя на полуслове, вспомнив одно из основных правил этого дома. Нельзя оскорблять членов семьи, как бы сильно они не нарывались. Возможно, в глубине души Зел действительно действовал из лучших побуждений, искренне переживая за мое состояние, но против натуры не пойдешь, - Ты ведь знаешь Зелоса, его речи бывают обманчивы и он склонен все преувеличивать, - от волнения и переживаний у меня начинает проскальзывать старомодный акцент. Мне не хочется пока рассказывать маме о Ричарде, я уже думала о том, чтобы со временем представить его семье, по крайней мере родителям. Рассказать им о Роксане, о том, какая она замечательная. Стикс слишком много времени провела в стенах замка, оборвав все контакты со смертными. Не все из них плохие и гнилые изнутри, но все же еще не время.
Поверь, мама, у меня все отлично, лучше просто не бывает, - не могу не улыбаться, подумав о том, кто ждет меня в самом сердце Лондона. Может быть у нас не все гладко и идеально, я бываю слишком ветрена и легкомысленна, в конце концов он все еще смертный, сейчас я не могу найти в себе сил переживать об этом. Может быть Зевс согласится оказать мне услугу за тысячелетия верности или же я найду другой способ, но я больше его не потеряю. Мне понадобилось пережить его смерть один раз, чтобы это осознать. Я подумаю об этом потом, сейчас у меня есть более серьезная проблема. Вот бы знать, что именно наговорил ей Зел, что можно рассказывать, а что нет. Надо было задержать Гермеса, этот засранец сто процентов в курсе, правда вряд ли бы рассказал хоть что-нибудь. Возможно, у нас бы с ним и могло что-нибудь получиться, но обоюдная гордость сыграла свою роль. Теперь же об этом не может быть и речи.
Я полюбила смертного, - вот так вот просто и без лишних слов, лучше я расскажу ей всю правду сама, чем Зелос снова окажет мне подобную "услугу".
[AVA]http://68.media.tumblr.com/08eadf37ad042a411fd1bb7a8633889b/tumblr_inline_nwdmnbRNZF1qlt39u_500.gif[/AVA]

Семнадцать ступенек вверх, с каждым шагом - ощущение присутствия. Кого-то неуловимого, яркого и в тоже время умеющего оставаться в тени. Кто может оставить такой шлейф? Едва ощутимый аромат парфюма. Если бы я была такой как они, заурядной - я бы подумала, это он. Но нет, это определенно женский аромат. И это интригует сильнее, чем я хотела бы показать. Мне интересно познавать такие грани, открывать хоть что-то в этом до отчаяния скучном мире. Я останавливаюсь перед дверью. Я не экстрасенс, не "ребенок индиго" или какая-то ясновидящая. Я не вижу сквозь стены, я не знаю будущего. Я могу разгадать систему, разложить будущее в зависимости от известных мне данных. Но я правда не знаю, кто может быть за дверью. Самой глупой догадкой была бы та женщина доминантка. Элитная проститутка с замашкой на гения. Легко манипулировать людьми с помощью своего тела, но это лишь грань. Одна грань из многих доступных человеку и она использует себя не лучшим образом. Могла бы совершить больше, будь она чуть-чуть, к черту... и нет, это не она. Я никогда не видела ее, лишь слышала о ней от брата. Но ее аромат был бы более стойким быть может с легкой горчинкой. Ей же нужно поддерживать свой образ, не так ли? Во всех деталях мелочах, быть жесткой но никак не пластичной. Кто же ты?
Я открываю двери, и... О боже, кто - вы? Вы этого восклицания ждете от меня? Или долгой бессмысленной тирады, в конце которой я открываю вам правду. Я не мой брат. Я привыкла ждать, зачастую ответы приходят сами - а время, у меня его полно. Никто не будет искать меня сегодня. Так почему не побаловать себя? Почему не развлечь себя в игрой в отсутствие? Я окидываю девушку взглядом и полностью игнорирую ее фразу. Я запоминаю ее лицо, изучаю его черты - собираясь найти похожее. Что-то, что я могла уже видеть когда-то. Чужой твит, заметка в газете или телевизионный репортаж. Неуловимое, схожее с чем-то нереальным и в тоже время чертовски знакомым. Не всех людей можно подчинить себе, скомпрометировать разговором с собой. Далеко не все поддаются программированию - они слишком умны для такого. Я знаю не многих, кем не могу манипулировать. Точнее, я знаю лишь одного - у которого нет рычага давления. Который не боится умереть потому что, о случайность! Его сегодня хоронят, какая жалость и я в месте где начался последний акт этой трагедии. Так кто же ты таинственная незнакомка? Или, я уже знаю ответ? Нет, но догадываюсь - что ты сама скажешь. И да, никто из нас не нуждается в банальных фразах и игре на публику. Я могу не играть эмоции которых не испытываю. Улыбка, игра глазами, этот образ то ли торгового представителя то ли страхового агента - не нужно. Такие редкие моменты, когда я могу быть лишь собой. Запертым в клетку наблюдателем, которому так интересен этот прячущийся от него мир.
- Эвр Холмс, - я отвечаю спокойно и протягиваю ей руку. Стоит ли мне скрывать кто я в принципе, когда я вне Шерринфорда? Когда играю роль, когда улыбаюсь прохожим и называю себя Аманда, Элизабет или Роуз когда становлюсь ими и верю в свой образ. Думаю как они, но в тоже время смотрю на это словно со стороны и оцениваю с позиции разума. Нет еще нет, но буду, так будет нужно в моей маленькой игре. Той самой, что началась еще в детстве, нужно лишь начать второй акт. И кажется он начался. Наверное лучший подарок который делал мне брат - это Мориарти. И лучший подарок Джима - это еще один Мориарти. А ведь сегодня даже не рождество! Я позволяю себе улыбаться, я так редко испытываю восторг - что нельзя упустить такой момент.
- Вас двое, нет я знала, что у него есть брат - начальник станции. Но ты, - я делаю паузу и застываю не отрывая от нее взгляд. Ловлю его и пытаюсь увидеть в ней достойную. В кругу умных мужчин строящих из себя гениев - умная женщина это такая редкость. Почему он скрывал ее от меня? О Джеймс, я не злопамятна - но я отвечу тебе той же монетой при встрече. Ты же думаешь находясь в статусе "мертв", что я забуду? 
- Нашла? То что оставил тебе здесь? Ты же не пришла сюда просто оценить интерьер Холмса и Ватсона? Да, в нем есть изюминка, но даже я ожидала большего, - я шагаю по комнате как можно без звучнее. Привычка, хотеть быть незаметнее чем есть на самом деле. Растворится в толпе, исчезнуть за ближайшим поворотом и превратится в дым. Всегда на виду и никогда не видна, лишь то что показываешь людям. Я провожу пальцами над пылью камина, не касаясь ее. Кто-то уже пробовал эту пыль, но вовсе не пытался ее убрать. Будто сама идея убрать ее - теперь будет кощунством. Как разрушение памятников - вандализм. Как я мечтала одно время о надгробии Шерлока. Вырезать даты его смерти на граните и поставить словно восклицательный знак! Простая загадка придуманная мною в пять лет - оказалась настолько сложной? Смотришь и не видишь, когда же ты повзрослеешь Шерлок! Когда перестанешь играть в пиратов и станешь тем, кто ты есть на самом деле? Умным ! Не играющим умного перед дешевым цирком твоих фанатов, а действительно умным! Будто это так сложно, будто необходимо оставлять еще и подсказки? Джим хотя бы попытался быть таким! Сыграл в игру до конца был честен во всем кроме пожалуй своей смерти, но ведь и ты в этом соврал мой брат? Я вижу тебя здесь, сидящим в кресле и выслушивающим глупые мольбы о помощи. Помогите, спасите, найдите все равно что собирать кубики в детстве. Бессмысленно, но развивает мышление. До какого-то времени, может до двух лет? Но когда ты взрослый тратишь на это свой разум - мне становится обидно. Ничего, ты вернешься и мы продолжим. Я заставлю тебя, научится даже если ты этого не хочешь. А пока, я хочу насладится тем - что вижу здесь. Разделить свой первый день в Лондоне с кем-то у кого такая хорошая фамилия.
- Если хочешь узнать о чем я думаю, можешь просто спросить. Я заметила в твоем взгляде. Играть при открытых картах сложнее, чем кажется глупым. Ты заранее видишь чем противник покроет твою карту, но сомневаешься - ведь он может совершить что-то непредсказуемое. Но ты собиралась уходить, может задержишься? Это ни к чему не обязывает, но ты ведь и сама этого хочешь не так ли?  - Это даже не дедукция, как говорит мой брат, простые факты. Она не скорбит, не сидит на могиле проливая слезы или наблюдая как гроб закидывают землей. Ей ли не знать, правду? Так же как ее вижу я, хотя и не имею фактов. А нужны ли они, или они просто лишают человека в сомнении правдивости своих догадок? Кому нужны доказательства если известна суть?

кто молитвами твое имя, кто кричал и просил: "пойми меня!",
кто в конечном итоге выменял "я люблю" на "и д и   к   ч е р т я м !"

   Она чувствует, как у нее из - под ног уходит земля. Чувство совершенно отвратительное, даже хуже чем, когда получаешь очередную шпильку на тренировке, о своей беспомощности. Ведь там она понимает, что ты должна этому научиться, по факту, должна была уже знать. Мысленно разводя руками и бросая в ответ что-то не менее грубое, понимая, что ее фразу все равно пропустят мимо ушей. Уже не обидно. Привыкла. Здесь это совершенно неожиданно. Мир переворачивается с ног на голову, она растерянная, смотрит своими изумрудными глазами, совершенно не веря, что только что услышала. Пальцы скользят по его кожаной куртке, отпуская руку, за которую схватилась, пытаясь остановить/потребовать ответы на свои вопросы. Отшатывается, будто получила удар с правой, который только начала отрабатывать. С удивлением смотря на младшую Лайтвуд, что молчаливым свидетелем неожиданной ссоры смотрела на Джейса с укором.
   Фрей же задыхалась от этого мнимого участия, что доселе мелькало в его глазах. В эту минуту она не могла понять, как могла довериться этому человеку, хмурилась, смотря и не узнавая.  Отвратительно. Знала ли она его когда-то? Конечно же нет. Так приятно было выдавать желаемое за действительное. Нервный смешок сорвался с губ, когда она наконец-то стала осознавать произошедшее. Фразы колкие, цепкие отравляющие  изнутри, в первую очередь ее: «А не пошел бы ты к черту, Вэйланд». Ложь. Все в округе – ложь. Ловко составленная иллюзия, которую, почему-то не сразу заметила за дымкой. Правильно. Она же гребаная примитивная. Надоедливая, въедчивая и любопытная. Просто очередная помеха.
   Девушка развернулась на каблуках, на которые совсем недавно пыталась поставить Изабель, и которые как никогда хотелось снять именно сейчас, откидывая в сторону. Потому что  -  очередное напоминание того, что предала себя, неосознанно, в попытке соответствовать. К чертям. Все и Всех. Чувствуя, как ком встает в горле, а уголки глаз начинает печь; толи от нестерпимой боли, толи от отчаяния, которое никак не преодолеть. Она не сразу чувствует, как по щекам катятся обжигающие дорожки слез. Потому что якорь, который держал на плаву, оказывается утерян, а ты дрейфуешь в этом океане неизвестности, осознавая, что выловить то тебя, и спасти твою душу, совершенно не кому. Уже не кому. Будь ты трижды проклят Вэйланд. [float=left][/float]
   Она влетает в комнату, громко хлопая дверью. Путается в рукавах, стаскивая с себя куртку. Зло откидывая ни в чем неповинную вещь. Тихо шипит, оглядывается по сторонам, теряясь в пространстве времени и действительности. Ненавидя все в округе в эту злосчастную минуту. С альбомного листа на нее смотрят знакомые глаза, а ей хочется выть от отчаяния, впиваясь в волосы похолодевшими пальцами. Сжимая до физической боли, просто потому, что  моральную терпеть уже нет никаких сил. Железная девочка оказывается совершенно не приспособленной к суровой действительности. Металл лишь покрытие у хрупкой составляющей. Клэри  вздрагивает, когда садится на кровать. Совершенно не понимая, что же сделала не так. Ах, да, конечно. Она всегда все делает не так. Ей говорили об этом и не раз. Только он обычно криво усмехался, убирая выбившуюся прядь, говоря, чтобы никого не слушала. И она не слушала никого, кроме него самого. Ошибка. Чертова роковая ошибка , что заставила привязаться к нему слишком сильно.
   И ком отчаяния душит, заставляя втягивать в себя лишний воздух, сжимая в пальцах рубашку, где-то на уровне нервно бьющегося сердца. Что обязательно бы разворотило ребра, если бы еще мгновение она постояла там, в зале института. Смотря в эти небесно голубые глаза, с вкраплением карего, что так часто рисовала в последние дни в своем альбоме. Он был мечтой любого художника, точнее, был просто мечтой. И знал это слишком  хорошо. А Кларисса не раз это отмечала для себя, как бы между прочим, непроизвольно засматриваясь на парня.
   Но сейчас он был чужим. Холодным и отстраненным. С этими его нахмуренными бровями, тонкой линией напряженного рта и звенящими где-то в ушах хлесткими словами, что повышенными нотами отдавались между тем, как шумела кровь в ушах. Она смотрела в его глаза и не находила там, внутри, и намека на привычную заботу, сострадание или немую поддержку. Без последнего все валилось из рук, и она словно тряпичная кукла, оседала на пол. Потому что ноги не держат, потому что земля ушла из - под ног. И то, что стало казаться незыблемым, правильным и таким знакомым, значимым, сейчас представлялось в ином свете. Свет преломлялся, рисуя на полюбившихся чертах уродливые тени. Кларисса думала о том, что совершенно не знала этого человека. Попросту не узнавала.
   Она никогда не терпела холода. Растирая покрасневшую кожу полотенцем, убирая влажные волосы с лица, попутно отмечая непривычную, мертвенную, бледность, которая сопутствовала ей последнее время. Но позволяя думать себе о том, что холодный душ отрезвляет лучше  любого доселе известного ей метода. Мысли разложенные по полочкам уже не бредили душу, лишь слегка отравляли  действительность, в которой она осталась без поддержки. Отвратительное чувство. Ловя себя на мысли, что у нее все еще есть Люк и Саймон, да и своими силами она бы могла предпринять попытки поиска своей матери. С таким оптимистичным настроем внутренняя буря немного успокаивалась. Ложь во благо, так обычно называли нечто подобное. И Кларисса врала, в первую очередь самой себе, думая о том, что помощь нефилимов нью-йорка ей не нужна, от слова совсем.
   Именно с такими мыслями она заходила в собственную комнату, при институте, когда ее застал стук в дверь, разлетевшийся эхом в вечерней тишине. Хотя, можно ли было что-то в окружении назвать ее? В данный момент девушка в этом сильно сомневалась.
- Если ты пришла сказать о том, что Джейс - мудак, но не всегда такой, то я немного не в духе, - она распахивает входную дверь, совершенно точно уверенная, что это Изабель. Просто потому, что больше некому сказать ей о том, что не все так хреново, как кажется, и, эта чертова поголовная враждебность, что статическим электричеством  трещит в воздухе – всего лишь плод воображения. Больного воображения. Воздух вышибает из грудной клетки стоит поднять взгляд вверх, оставляя девушку онемевшей, хватать воздух губами. Словно выброшенная на берег рыба. Тело пробивает нервная дрожь, которую не свалить на прохладные струи воды, что дорожками стекают по волосам, заставляя мокнуть простую серую футболку. А в голове мысли: «Ого, вот это самомнение». А по венам растекается желание проехаться по этому милому личику кулаком, пусть еще не можешь правильно держать удар. Сжимаешь плотно губы.
- По-моему ты ошибся дверью, - недовольно говорит девушка, дергая уголком рта в усмешке, совершенно ей не свойственной. Такой чуждой. Леденящей душу, в первую очередь ее. Потому что это так не свойственно, так непривычно и неприятно для самой Клэри. Готовая захлопнуть деревянную перегородку прямо перед носом у незваного гостя, она морщит носик в показной неприязни.

Время тянется невыразимо медленно, или мне только так кажется? Я буквально кожей чувствую недовольство своего партнера, особенно в тот момент, когда его мягко, но настойчиво выправаживают в коридор, но я даже не смотрю в его сторону, делая вид, что меня очень сильно интересуют лежащие на столике инструменты. Но все же, я считаю, что он реагирует излишне бурно. Ничего такого ведь не произошло. Мы сталкивались и с кое-кем пострашнее обычных наркоторговцев, пусть и вооруженных до зубов. Хотя не могу не признать, его забота обо мне все же очень приятна. Не только же выслушивать от него шуточки касательно наших с Барри отношений и постоянно краснеть из-за этого.
Ох, Барри, надеюсь, Джо сообразил, что такую информацию не нужно сообщать по телефону. Гораздо лучше будет, если я сама скажу, что меня ранили во время патруля, но при этом Аллен увидит, что я в порядке и что беспокоиться не нужно. Вообще, в идеале вообще бы ему ничего не говорить, но к сожалению, у меня нет регенерации и, пожалуй, повязку на плече скрыть не так уж и просто, тем более от своего парня. И тут даже не надо быть детективом или криминалистом, чтобы понять, что могло стать причиной этого. Остается только решить, куда ехать в первую очередь. В это время суток Барри должен быть на рабочем месте, если в городе, конечно, ничего не произошло. Я должна сообщить ему лично, что произошло. Если верить тому, что моя рация молчит, значит, Аллен сейчас разгребает свои накопившиеся долги. При возможности, я стараюсь помогать ему, прикрываю, когда он вынужден облачаться в свою костюм, чтобы остановить очередного мета-человека. Вот интересно, почему кроме Флэша, никто больше не додумался использовать свои новообретенные способности, чтобы помогать полиции, а не наоборот? Кто решил, что именно эти люди должны их получить и зачем? И если правда в том, что тот взрыв лишь усилил уже имеющиеся у людей качества, почему были выбраны именно воры, убийцы, просто нечестные на руку люди. Вопрос, на который я, пожалуй, не хочу знать ответа, чтобы не разочаровываться.
С другой стороны, если я в ближайшее время не покажусь Кейтлин - меня убьет она. По вышеупомянутой причине. И я так и не решила, какой вариант хуже.

Ударившаяся о стену дверь, возвращает меня в реальность. В перевязочную заходит молодой человек в несколько помятой хирургической форме. Стоит отметить, что выглядит он на редкость усталым. Мне приходится давить в себе крайне неуместное желание обнять его и отправить отдыхать. На вид ему не больше двадцати лет, наверное, студент или практикант, но я не собираюсь устраивать тут скандал. Все равно, это больше для галочки и отчетности. Сотню ставлю, что Кейтлин первым делом критически осмотрит мое ранение самостоятельно, в красках вижу, как она поморщится от "дилетантской" работы, возможно даже будет [не]много возмущаться вслух, а после еще и перевяжет на свой лад, так что по большому счету мне все равно, а ему лишняя практика не повредит. Конечно, выскажи я вслух подобные мысли, то обречена была бы выслушивать нравоучения от моего окружения, что я слишком легкомысленно отношусь к своему здоровью и к своему телу. Увы, у меня такая работа, что без шрамов не обойтись. И это далеко не первое мое ранение, пусть и одно из самых легких.
Всегда спокойно относилась к виду крови, никогда не морщилась даже на самых ужасных местах преступления и спокойно переносила даже застоявшиеся запахи разложения, но все же отворачиваюсь, когда врач приступает к обработке моей раны. Прикусываю щеку изнутри, чтобы не отвлекать его, и мысленно повторяю правило Миранды, которое отчего-то помогает мне успокоиться, сосредоточиться и навести в голове порядок. Эти слова оказывают поистине волшебное воздействие, возможно из-за обстоятельств, в которых их обычно произносят. Когда застегивают наручники на руках у виновного. Когда правосудие свершилось.
Надо отдать должное этому парню, он все сделал в лучшем виде. Я даже практически не почувствовала боли. И даже слегка удивилась, когда он сказал, что все готово. Рука машинально тянется к бинтам на предплечье, пальцы ловко снимают ниточку с них.
- А это обязательно? У меня есть знакомый врач, она могла бы снять швы, - если честно, я не очень люблю больницы. Неприятные ассоциации еще с детских лет. Никогда не любила атмосферу подобных учреждений. Как правило, они все построены по одному шаблону, и не вызывают ничего, кроме меланхолии и сожаления. В этом смысле, атмосфера в С.Т.А.Р.-лабс мне нравилась гораздо больше. Она была, как бы это сказать, более обезличенной. Никаких воспоминаний или ассоциаций. Здесь же даже пахло иначе. Отчаянием. Поэтому мое желание было вполне оправданным.
- Скажите это моему напарнику, пожалуйста, - не могу сдержаться от смешка от слов молодого человека. Что-то в его облике располагает, заставляет полностью ему доверять. Я ловлю себя на странной мысли, что он кажется мне до странности знакомым, словно мы с ним когда-то давно хорошо общались, а я просто забыла. Пытаюсь рассмотреть его получше, но от вколотого медсестрой обезболивающего немного кружится голова, я просто не могу сфокусироваться на его лице. Знаете, когда вы пытаетесь вспомнить какое-то слово, даже знаете его значение и огромное количество синонимов, но само слово упорно от вас ускользает. Примерно те же эмоции я сейчас и испытывала. Не могу отделаться от мысли, что упускаю какую-то важную деталь.
- Извините, но мы раньше никогда не встречались? - с осторожностью просовываю руку в рукав формы, с ужасом представляя, что теперь придется отправляться в отдел обеспечения, чтобы мне выдали новую, потому что эту дыру уже ничем не скрыть.
Кто-нибудь, убейте меня, пожалуйста, прямо сейчас! Потому что проблемы меня ждут за дверью этого кабинета.
А можно я останусь здесь?

* - поста от лица Малефисенты на данный момент не имею, но есть один из альтернативы. чистый пример писательского навыка.

Будь проклята Саманта! Нет, не так. Проклинать родную сестру, конечно, не хотелось – на их долю и так выпали немалые горести, в том числе и «увеселительные» попадания в Ад, Рай, Чистилище, - но порой казалось, что она куда непутевее Дианы, и что святая обязанность старшей сестры Винчестер – вечно вытягивать ее из неприятностей. Хотя свою причастность к большинству из них охотница упорно отрицала, а после делала музыку громче и втапливала на полную педаль газа.
- Ну же, куколка, сделка есть сделка. Ты – мне, а я – тебе, - как и всегда хрипит демон и выжидающе смотрит, прожигает взглядом эту с виду хрупкую спину, которая повидала синяков и рваных ран больше, чем все адские грешники вместе взятые. Не говоря уже о том, сто саму Дианну в свое время рвали острием крюки Адского Мясника Аластара.
- Во-первых, рожа, я тебе не «куколка», - Винчестер стискивает зубы, сжимает кулаки и оборачивается; ее хмурый взгляд встречается с лисьим прищуром Кроули. – Во-вторых… Черт тебя дери, откуда мне знать, что ты снова не пытаешься меня обвести вокруг пальца?
- Ну, тогда ты не стала бы меня вызывать, верно? – мужчина многозначительным кивком обводит ночной перекресток, на котором стоял он, охотница и ее тачка (которая все еще была на ходу, как ни странно). – К тому же, не пойми меня неправильно, мы, вроде как, заклятые враги, но мне крайне не выгодно, чтобы ты и твоя дылда-сестра исчезли с лица земли… Пока что. – На мгновение в глазах мужчины мелькнул алый проблеск. Тот самый, который вселяет страх в его подчиненных, но совершенно не пугающий Дианну Винчестер, которая и сама когда-то успела побывать в шкуре демона. – Так что том что я предлагаю – по доброй дружбе предлагаю, - это еще по-божески. Кхм, да.
Издав что-то отдаленно похожее на смешок, девушка отходит назад, к Импале, опирается поясницей о капот и складывает руки на груди. Чуть склоняет голову к худому плечу и смотрит иронично, несколько презрительно, но после небольшого молчания – облизывает губы и повторяет то, что было озвучено несколько ранее:
- Тогда давай еще раз, Кроули: я на всех парах мчусь в Сиэтл, нахожу какой-то разваливающийся дом, пришибаю неупокоенного духа как в старые-добрые и притаскиваю тебе черти какой артефакт. Взамен, ты напрягаешь все свои связи и помогаешь мне найти сестру. Так? – во время речи она загибала пальцы на руке, и как только та сомкнулась в кулак – подняла взгляд на демона. – Я ничего не упустила?
Кроули нарочито медленно захлопал, после чего кивнул.
- Истинно так, Дианна. Ты всегда была умной девочкой.

Дорогу размывал дождь, нещадно хлеставший в лобовое стекло; радио то и дело шипело, плевалось обрывками фраз случайных радиостанций, но не могло поймать что-то определенное – погодные условия не позволяли. Винчестер-старшая что-то негромко бурчала себе под нос (хотя в ее понимании это было «напевала»), сосредоточенно проглядывая сквозь дождевые капли, размазанные двориками по стеклу, на дорогу и стараясь не клевать носом. Разбиться в машине второй раз – слишком глупая смерть, к тому же, Дианне нельзя погибать до тех пор, пока она не найдет младшую сестру. Чертова Саманта!
Через полтора часа дождь почти сошел на «нет», превращаясь лишь в мелкую неприятную морось. Встречка все чаще оставалась пустой, а на какой-нибудь маломальский мотель не было и малейшего намека. «Возможно, свернуть где-нибудь и задремать на пару часов будет очень даже неплохо», - вела с собой мысленный диалог охотница, как вдруг в свет фар малышки Шеви попадает фигура: осунувшаяся, неспешно идущая по обочине и, судя по вытянутой руке, голосующая. Хм, кажется, какая-то девчонка. Жалко как-то, может, подвезти? Блондинка прибавляет скорость, чтобы немного обогнать фигуру, и тормозит в легком полуповороте. Опускает стекло со стороны водителя, высовывается и, чуть щурясь, громко спрашивает:
- Эй, подвезти?